Дом с историей. Как живется в «дворянском гнезде» на Кремлевской

Кремлевская закрепилась в сознании казанцев как улица городских и республиканских министерств и ведомств, место для прогулок туристов, район вузовских корпусов и музеев. Но там есть и жилые здания — Национальный музей Татарстана упирается в дом по адресу: Кремлевская, 2а. В новом выпуске рубрики «Дом с историей» «Инде» поговорил с тремя его жителями о том, как устроен быт в здании рядом с Кремлем и мэрией.

Жилой дом Казанского моторостроительного объединения (изначально «предприятие п/я № 735»)

Поздний советский неоклассицизм в провинциальном изводе

Дом на перекрестке улиц Чернышевского и Кремлевской (в прошлом Ленина) построили в 1959 году. По задумке архитектора Ахмеда Бикчентаева, который также является автором проекта дома «Миру — Мир» на площади Свободы, здание должно было стать крупнейшим жилым в городе. Проект подразумевал строительство 314 квартир, магазина, поликлиники, детского сада и яслей на первом этаже. В книге «Экскурс в архитектурную жизнь советской Казани» Сергей Саначин пишет, что корпуса дома должны были доходить до Профсоюзной, а угол по проекту закреплялся 48-метровой башней со шпилем. В части дома со стороны улицы Ленина планировали построить две арки, но после выхода в ноябре 1955 года постановления Совета министров ТАССР «об устранении излишеств в проектировании и строительстве» проект дома отправили на доработку.

— Этот дом — один из немногих примеров точечных элементов крупного масштаба в центре Казани, который должен был дать начало ансамблю, — объясняет архитектор Марсель Искандаров. — Предполагалось, что здание примет большие габариты и займет чуть ли не полквартала. В итоге дом расположен в форме буквы «Г», хотя по замыслу имел замкнутый периметр. Развития не произошло в силу объективных причин: в середине 1950-х советская архитектура резко сменила вектор, вместо сталинских домов в стране начали строить хрущевки, и проект стал неактуальным. У дома остались неоформленными торцы — со стороны Профсоюзной видна неоштукатуренная стена с выступами кирпичей, то же самое со стороны музея: там с торца заметны заложенные двери, которые должны были вести в будущую квартиру.

Марсель также рассказывает, что в советское время этот дом называли «дворянским гнездом» — из-за расположения в тихом центре города и хороших квартир (в доме практически не было коммуналок).

По словам архитектора, дом на перекрестке Чернышевского и Кремлевской — это пример «успокоившейся архитектуры позднесталинского периода», когда декор и прочие архитектурные излишества использовались дозированно. На фасаде дома со стороны Кремлевской есть пилястровая колоннада, украшенная элементами татарского национального орнамента.

— Стилистически дом относится к советскому неоклассицизму, это его поздняя провинциальная версия. Но если в столицах и крупных городах страны позднее развитие шло в сторону усложнения, то специфика провинции была, наоборот, в упрощении и рационализации, движении в сторону разумности и спокойствия проектных решений, — рассказывает Искандаров.

Дом построен на основе типовых секций. В основном квартиры коридорные, двух- и трехкомнатные, часть имеет двухстороннюю ориентацию: окна выходят и во двор, и на улицу.

— Никаких планировочных инноваций, отличающих этот дом от других казанских, нет. Технология строительства и архитектурные приемы, включая трехчастную арку, ведущую во двор, свойственны местной практике, — поясняет архитектор. — Дом на Кремлевской — единственный в центре Казани, облицованный керамикой. Эта послевоенная технология была распространена в Москве: крупные керамические плитки монтировались в кладку в момент строительства. За такую облицовку сталинскую архитектуру называли «розовой». Дома с такой же отделкой в Казани расположены в районе Ибрагимова и Восстания.

Вход по паспорту и секретный этаж

Участник казанской группы Harajiev Smokes Virginia Игорь Шемякин переехал в дом на перекрестке Кремлевской и Чернышевского в 2011 году: сначала в съемную квартиру, которую друзья освобождали из-за переезда в Москву, а через год — в собственное жилье в соседнем подъезде.

— Первая квартира была, что называется, «бабушкина», но при этом очень уютная. А потом мои родители купили квартиру в том же доме, и я просто переехал через один подъезд, — рассказывает Игорь. — Могу сказать, что в прежнем подъезде коммуникации были гораздо хуже: там регулярно подтекали трубы и проводку следовало бы поменять.

В двухкомнатной квартире музыканта типичная для сталинок планировка с раздельным санузлом, небольшой кухней и высокими потолками. Единственное отличие — отсутствие перегородки между кухней и жилой комнатой. Когда Игорь въезжал в квартиру, в ней был свежий косметический ремонт. Предыдущий хозяин почти там не жил: уроженец Уфы приобрел жилье в Казани, переехал за границу и вернулся в Татарстан только чтобы подписать необходимые для продажи недвижимости документы. Игорю по сей день приходят иностранные письма на имя прежнего владельца.

— В нашей квартире не осталось элементов старины: ее всю «отполировали». Правда, в одной комнате, где порвался натяжной потолок, можно увидеть старые обои и остатки декора. В подъезде же сохранились старые оконные рамы, лепнина под люстру, старая проводка, — рассказывает Игорь.

Угловой подъезд дома скрывает планировочный секрет, незаметный со стороны улицы.

— Между первым и вторым этажами есть микроэтаж в половину человеческого роста. То есть на первый этаж ведет стандартная лестница. Поднимаешься на второй — высоким приходится нагибаться. На этой лестничной площадке нет квартир — только окно во двор. А на третьем этаже все снова как обычно. Это из-за того, что дом стоит на горе. Так что с внешней стороны дома кажется, что я живу на втором этаже, а по факту — на третьем, — поясняет Игорь.

Соседи музыканта — профессура, строители, фотографы, рекламщики, сотрудники мэрии. По его словам, в доме много пожилых жителей, семей с детьми и молодых пар.

— У нас нет какого-то комьюнити, но обычно все рады друг друга видеть, — рассказывает Игорь. — Например, тетя Маша — очень интересный, импозантный человек, знает все про всех. У нее проблемы со сном. Часто, когда выходишь из дома, она спрашивает: «Ну что, выспался?» Для нее это очень важно. Еще она всех отчитывает. Если кто-то не из жильцов дома собрался покурить в арке, то все, берегись. На верхнем этаже в нашем подъезде живет бабуля, которую лично я никогда не видел, но постоянно слышу ее собак. По рассказам тети Маши и других соседей, она инвалид, передвигается только с помощью коляски. Судя по звукам, у нее в квартире живут 10−15 собак, которых она не выгуливает. Эта дикая вонь особенно чувствуется летом, в подъезд просто невозможно зайти. Иногда соседка открывает дверь квартиры, и собаки выбегают и гадят. Конечно, их очень жалко, этой женщине хочется помочь. Соседи не раз вызывали разные службы, «Зоозабота» тоже знает про этот дом и женщину. Некоторое время они приезжали с едой, убирались, но бабушка, насколько я понимаю, настроена не очень доброжелательно. Говорит, если у нее заберут собак, она взорвет дом.

Расположение дома влияет на образ жизни его обитателей. Игорь рассказывает, что во время праздников дороги к дому перекрывают и, чтобы туда попасть, приходится показывать сотрудникам полиции страницу паспорта с пропиской. До недавнего времени двор дома в дни крупных городских событий превращался в туалет, но проблему решили установкой автоматических ворот в арке. Впрочем, по словам музыканта, у жизни в центре больше плюсов, чем минусов.

— Мне очень нравится наш район. Люблю бывать на Черном озере, прогуливаться в сторону Кремля. Было время, когда я постоянно ходил в столовую «Строитель». В «Что делать!?» бывает здорово зайти после тусни на последнюю кружку пива: нет опасности, что не дойдешь до дома. Если ты решил лечь пораньше в пятницу и оставил открытым окно в комнате, можно услышать, какие музыканты играют в баре. Я много хожу пешком, практически не пользуюсь общественным транспортом, — рассказывает Игорь. — Я обожаю жить в центре и не хочу переезжать. За три-четыре года, пока учился в институте, я сменил около десяти квартир — на Квартале, Горках, на Латышских Стрелков, Искре — и понимаю, что в центре — супер. Пару лет назад, бывало, выйдешь из дома в выходной, а на улице никого нет. Город будто вымерший, но все равно очаровательный.

Исторические бои во дворе и соседи-каучсерферы

Студент КГМУ Андрей Кузнецов рассказывает, что часто проходил мимо «дворянского гнезда» по дороге с учебы на метро. А в конце 2011 года вместе с семьей перебрался в этот дом из сталинки на Гагарина. По его словам, прошлые хозяева жилья — семья с маленьким ребенком, которая предпочла квартире в центре Казани дом за городом

— Они хотели поскорее переехать, потому квартиру продали не так дорого, как могло бы быть, — вспоминает Андрей. — Она была в хорошем состоянии: не евроремонт, но все было чисто и аккуратно, обои не торчали. Но мы ее все равно отремонтировали — поклеили новые обои, сделали потолки, ванную полностью изменили. В трех комнатах был старый, скрипучий и очень красивый паркет. У родителей разгорелся спор: что с ним делать? В итоге они приняли классное решение и обновили его, отциклевали. Конечно, спустя какое-то время он снова начал скрипеть, зато был уже красивым и светлым.

Андрей живет в трехкомнатной квартире площадью около 80 квадратных метров с типичным для сталинок длинным коридором и раздельным санузлом. Размер квартплаты — в пределах средней по городу: около пяти-шести тысяч рублей в месяц. Студент сетует на частые отключения воды (около восьми раз в год), позднюю подачу тепла в дома (как правило, это случается только в ноябре) и отсутствие разнообразия интернет-провайдеров («Дом.ру» и «Билайн» не проводят кабель из-за нерентабельности — в доме живет много пенсионеров).

— Я фанат Московского района и первое время после переезда скучал по нему. Но потом привык. Когда после тусовок все вызывают такси, я говорю, мол, пойду домой пешком. Это круто. До универа тоже удобно добираться пешком, — рассказывает Андрей.

Перед Универсиадой 2013 года в «дворянском гнезде» провели фасадный ремонт: дом облицевали, заменили крышу и трубы. Но до подъездов дело не дошло — по словам Андрея, его остался «старым и раздолбанным».

— Еще в мае-июне, перед Универсиадой, к нам в квартиру пришли люди из госструктур с извещением, мол, мы вам сносим остекление балкона, потому что оно портит внешний облик дома, — вспоминает студент. — Мы подумали: ну ладно, будет суд — снесут, балкон — это ведь не конец жизни. И написали отказ. В итоге ни до, ни после Универсиады наш балкон не тронули. А у соседей, которые согласились на эту меру, все сломали краном.

Соседи Андрея — пожилые женщины из числа бывших сотрудниц организаций в Кремле, врачи, молодые семьи.

— Рядом с нами живет учительница английского языка, которая всю жизнь преподавала в вузе. У нее есть хобби или способ заработка: она сдает комнату, куда приезжают студенты по обмену. Много ребят жило у нас в доме, помню, когда мне нужно было подтянуть английский, я общался с девушкой из Бразилии, — рассказывает Андрей.

Первый этаж дома занимают коммерческие организации. В парикмахерской Андрей был дважды — стрижка стоила слишком дорого (500 рублей в 2012 году). Правда, при желании постричься можно и бесплатно: там же расположен обучающий центр, где часто ищут моделей для начинающих мастеров. За продуктами студент КГМУ ходит не в «Татлык» на цокольном этаже, а в магазин у монастыря на Карла Маркса, «Бахетле» в ЦУМе или «Кольцо». Из любимых заведений неподалеку — «На углях», а в баре «Что делать!?» напротив дома Андрей почти не бывает: говорит, ностальгирует по «Лепрекону».

— Раньше, когда все футбольные матчи проходили на Центральном стадионе, можно было не включать телевизор, чтобы узнать счет: на кухне было слышно, как диктор объявляет забитые голы, — вспоминает парень.

Сейчас же из окон кухни можно наблюдать за происходящим во дворе Национального музея Татарстана — будь то танцы или исторические бои на фестивале реконструкторов.

— Мама с маленьким братом часто бывают в музее. Я люблю гулять с ним в Кремле, хотя до переезда бывал там, наверное, раза три за всю жизнь.

Вид на салют и споры с Национальным музеем

Владелец казанской дизайн-студии Азат Харисов живет на Кремлевской, 2а уже 22 года. Сначала он снимал квартиру у родственников знакомого. Жить в «дворянском гнезде» Азату настолько нравилось, что он загорелся идеей приобрести квартиру в собственность.

— Тогда купить или продать жилье было невозможно, и мне поставили условие — найти для обмена двухкомнатную квартиру в Зеленодольске. Сделка была очень хлопотной: пришлось сниматься с воинского учета и прописываться в Зеленодольске, а после обмена все делать заново, только на Кремлевской. Зато с тех пор я живу в свое удовольствие, все необходимое находится в шаговой доступности, — рассказывает Харисов.

По словам жителя, квартира была «убитой» и с тараканами, которых пришлось выводить.

— После того как я приобрел квартиру в собственность, захотелось сделать евроремонт. Тогда не было направляющих, и подвесной потолок мы собирали из деревянного каркаса, — вспоминает Азат. — Что уникально: если в зеленом доме на Чернышевского перекрытия деревянные, то в нашем — железобетонные. Он состоит из колонн, и многие новоселы легко делают перепланировки: несущими конструкциями являются только опоры и балки, на которых располагаются перекрытия, остальные стены сделаны из гипсолита.

На покупке жилья Азат не остановился и решил перенести в дом офис своей студии, который ранее располагался на Чистопольской. Для этого он приобрел еще одну квартиру. По словам Харисова, с тех пор он тратит на дорогу от дома на работу минимум времени и сил — буквально 20 шагов.

В год заселения внешний вид дома, по словам Азата, был не самым благополучным. Исправить ситуацию помогла Универсиада: местные власти выделили средства на ремонт фасада и кровли. Но внутренние коммуникации до сих пор оставляют желать лучшего: капитальный ремонт «дворянского гнезда» в последний раз проводили в 1985 году.

— Если что-то менялось в этом направлении, то только силами жильцов, не управляющей компании. Было бы хорошо, если бы провели капремонт двора: все, что есть сейчас, сделано жителями в сотрудничестве с Национальным музеем и Архивным управлением. Мы коллегиально решили закрыть проход на территорию и после Универсиады установили ворота: во дворе ходило много непонятных людей, что причиняло неудобства дому и музею — появлялись мусор и грязь, в дни праздников место использовали как туалет. Кроме того, двор превратился в стихийную парковку: однажды мы насчитали там около 300 машин.

Впрочем, соседство «дворянского гнезда» с Национальным музеем Татарстана не такое уж и безоблачное. По словам Азата, у руководства культурной институции есть желание восстановить комплекс Гостиного двора, а для этого необходимо снести жилой дом. Также он слышал об идее построить во дворе подземную парковку для сотрудников музея.

— Этот дом — памятник архитектуры. Как можно его снести и восстановить Гостиный двор? Тем более что у республики вряд ли есть на это деньги, — рассуждает Азат.

Кроме прочего, Национальный музей — официальный владелец дворовой территории дома на Кремлевской.

— У меня есть план дома 1956 года с гербовыми печатями всех инстанций, — говорит Азат. — По нему у нас был свой полноценный двор со сквером, но в итоге дом его утратил. 2015 год был Годом парков и скверов — очень плохо, что он не затронул наш сквер. Наша управляющая компания то ли профукала, то ли прошляпила это дело, и в итоге Национальный музей поставил этот участок на свой кадастровый учет. В принципе, решение можно оспорить, но на это нужны силы, время и какие-то средства. Пока наша управляющая компания не работает в этом направлении, так что двора мы лишились. А еще пару лет назад в Казани прошел ураган, и в нашем дворе повалились деревья. Куда мы только ни писали, чтобы их убрали, но из-за того, что собственником двора считается музей, а у него на тот момент средств не было, это безобразие убирали практически все лето. Мы, конечно, удивлялись: в Казани проходит чемпионат мира по водным видам спорта, а у нас во дворе — почти картина Шишкина «Утро в сосновом лесу».

Еще одной проблемой дома житель называет старые коммуникации в подвале.

— Если трубы прорывает, вода идет под фундамент, и дом может сползти — он ведь расположен на горе. К примеру, аварийная часть Гостиного двора сползает в сторону Профсоюзной. Нужно укреплять фундамент, но это недешево, — обеспокоен Харисов.

Азат рассказывает, что сейчас в доме активно выкупают квартиры — в основном молодые любители сталинок. Они более инициативны и предприимчивы, в отличие от пожилого населения дома, которое верит в светлое будущее с капремонтом.

— Пенсионеры думают, что к ним кто-то придет и проведет ремонт. Они были против создания товарищества собственников жилья. Но прошло 20 лет, и никто ничего не отремонтировал.

Харисов хвалит вид, открывающийся из окон квартиры на акваторию Волги и Казанки, и вспоминает, что в молодости с друзьями всегда смотрел салют над городом с чердака дома. Сегодня пространство крыши осваивают участники руф-туров.

— Лично я считаю, что крыша не для экскурсий или прогулок, она связана с риском для жизни. Сейчас все доступы туда перекрыты, жильцы повесили замки, и на крышу могут попасть только представители технических служб, — рассказывает Азат.

Что до заведений и организаций на первом этаже дома, то Харисов на них не жалуется.

— Никаких неудобств они не доставляют. Весь двор живет в мире и согласии. До банка в доме был ЗАГС — в нем расписывались мои родители. Продукты можно купить в «Татлыке» или съездить в «Бахетле» или на Колхозный рынок, — рассказывает Азат. — Если возникают какие-то вопросы в центре, я не езжу на машине — дольше буду искать парковочное место. Так что либо иду пешком, либо перемещаюсь на велосипеде.

Сейчас житель дома ждет, когда закончится реконструкция парка «Черное озеро» — до ремонта он часто катался там зимой на коньках.

— Минусов у дома не вижу, — говорит Азат. — Единственное: из-за программы ликвидации ветхого жилья тут безлюдно. Из зданий выселили реальных жителей и наполнили их административными организациями, поэтому вечерами округа вымирает. С одной стороны, это плюс, а с другой — все-таки город должен жить полноценной жизнью.

Фотографии: Регина Уразаева

Благодарим за помощь в проведении съемки фотографа Романа Кручинина